Заурих Алексей (1941–1983)



     Поэт, в наши дни практически забыт. Родился в 1941 г., публиковался с 1956 г., учился Литературном институте им. М. Горького в Москве. Некоторое время работал почтальоном, что нашло отражение в его поэтическом творчестве, позже зарабатывал переводами. Стихи поэта публиковались в журналах "Юность", "Огонёк", "Знамя", "Октябрь", в поэтическом альманахе, "День поэзии", в 1991 г. небольшая подборка стихов А. Зауриха была опубликована в поэтическом сборнике "Живое слово". В 1970 г. вышла небольшая книга стихов А. Зауриха "Три сосны". Алексей Заурих ушёл из жизни в 1983 году, похоронен в Москве на Кунцевском кладбище (8 уч.). Рядом с ним похоронены его мама и его племяник.


Cтихотворение Алексея Зауриха


                                   
                              ПОЧТАЛЬОН

Капель по стеклам стукает устало.
Колеблется над крышами рассвет.
Встаю, когда дороже одеяла,
Пожалуй, ничего на свете нет.
И вот я переулками петляю.
В глазах плывут неслышные круги.
Баюкая и тихо усыпляя,
Как ходики, стучат мои шаги.
Я — это мальчик сонный и ушастый,
И нету мне семнадцати еще.
Я с почты тороплюсь на свой участок.
Взвалив большую сумку на плечо.
Мой путь, спеша на поздние свиданья.
Перебегают страшные коты.
Ко высятся вдали седые зданья,
Похожие на горные хребты.
Иду, и не мечтается о лучшем,
Мне хорошо в предутренней тени
Шагать туда по снегу и по лужам.
Где люди ждут, где светятся огни…   
                 


Могила Алексея Зауриха



фото Влада Резвого, 2020 г.

фото Влада Резвого 2020 г.



Ещё стихи Алексея Зауриха



           ***        

Прекрасен тот дом без прикрас, 
и новая песенка льется. 
Я в Пушкинском Доме живу, 
поэтому так и поется. 

Мотается нитка тропы, 
врываясь то в сосны, то в клены, 
и солнца литые снопы - 
его золотые колонны. 

В тебе, о мой Пушкинский Дом, 
родной и любимый навеки, - 
и Лена, и Волга, и Дон, 
и милые малые реки. 

Железных дорог колеи. 
Медового луга блаженство. 
Поют во мне токи твои 
гармонии и совершенства. 

И так же, как ночи и дни, 
тишайшие утра и громы, - 
естественны окон огни, 
березы и ракетодромы. 

Люблю твой причал, твой прикол. 
Лелею и вынесу к свету 
серебряный древний глагол, 
чеканку кристальную эту. 

Пусть в нем соловей над прудом 
отчаянным щелкнет коленом! 
Россия - мой Пушкинский Дом 
под пушкинским небом нетленным. 

Прекрасен мой дом без прикрас. 
И светлая песенка льется, 
и песен хватает у вас, 
и мне - про запас - остается...




              СОЛДАТ

Во мне-боль павших, но не сдавшихся
во все крутые времена.
На веки вечные оставшихся
в полях, где ночь, как смерть, черна.

Я будто их прошёл дорогами –
их сны, их звёзды, их бои.
Я их глазами темень трогаю,
их жажда губы жжёт мои!

О тропы памяти нелёгкие,
что мне открылись как с горы!
Привалы светятся далёкие,
как позабытые костры.

И вот, в ледовой сече канувший,
в том достопамятном году,
я у Вороньего у Камушка
на бой с немчинами иду.

Вот у костра присев на корточки
со всем Семёновским полком,
рассвета жду у речки Колочи,
вожу по лезвию бруском…

Что впереди, что там пророчится?
И вот на подступах к Москве
среди сугробов в чахлой рощице
фашиста бью по голове!

Всё это я. Я шёл и мучился.
Любовь владела мной и злость.
Нигде своей тяжёлой участи
мне избежать не довелось.

Но – глянь! – в траве дурманной, ягодной
над болью давних горьких дат,
готов к последней схватке яростной,
встаёт солдат, встаёт солдат…

Всего себя отдам я полностью,
покамест солнце не грядет,
покамест знамя чёрной полночи
к моим ногам не упадёт.




      ЧЁРНАЯ ИКРА

Канул сейнер в море, как иголка.
Так похожи волны на стога…
Водится на Каспии икорка,
Королева всякого стола.
Ах, обед на баке! То и дело
Мой сосед подшучивал баском:
«Налетай, москвич, подешевело.
Веселей работай черпаком!»
Подходил к бачку я раз по сорок,
А теперь, ей-ей, невмоготу.
И не от каспийских разносолов —
От работы солоно во рту.
Вот она, икорка, — будто пули.
Свищут брызги, падает гроза.
И ступают ноги, как ходули,
Плавают белесые глаза.
Вот она, икорка, — смотришь в оба.
От снастей ладони как в огне.
Каспий наизнанку, точно робу,
Душу выворачивает мне.
Вот ползем, на равных с морем споря,
Вот закончен путь, сдаем улов,
Для столов, ну, скажем, «Метрополя»,
Для других обеденных столов.
А потом отчаливает лето,
Я по сходням на берег схожу.
Черной, антрацитового цвета
Вот такую банку увожу.
Еду, на вопросы отвечаю,
Табачки рыбацкие курю,
Вновь икрой соседей угощаю.
— Налетайте, братцы, — говорю.




       "С ЛЮДЬМИ"

Сумел я запросто ужиться,
Сдружиться не за рюмкою вина,
А после долгой вахты За ушицей,
Когда всплывет над морем тишина.
Как в центре мирозданья,
Ходит барка
По медленной полуночной воде.
Рыбацкая огромная цигарка
Подмигивает крохотной звезде.
Вот так сидим и курим до рассвета.
Как в воду, окунаемся в зарю.
И все законы жизни,
Все приметы
Читает сердце,
Как по букварю.
Понятны и близки созвездья, зори,
И рыбаки у медного бачка,
И на руках забывшихся мозоли,
И путь, еще не пройденный пока.
Как бы сошлись разъятые на части
И мысли,
И поступки,
И года.
Зовущие и ждущие участья
Все дни мои ясны, как никогда.



          МОИ РАССВЕТЫ

На улочках, средь каменных громад,
Что в небе прекращаются высоком,
В рассвет впиваюсь жадно, как в гранат.
Припав, его захлёбываюсь соком.

Но, выйдя прогуляться на часок,
Вдруг солнце, вспыхнув, свой покажет норов.
Я сам – его восторженный мазок
На сером фоне стареньких заборов!

Вхожу в дома, в кухонный терпкий чад, –
Шаги по коридорам раздаются.
И люди вслед о чём-то мне кричат,
И вижу я, как лица их смеются.

Рассвет растает, солнцем залитой,
И будет день теплее, но бледнее…
Ах, жизнь моя, на целый золотой
Твой кошелёк становится беднее!

Вот вновь вхожу в рассвет, вхожу в тиши,
Как будто бы планету открываю.
Вот вновь его от утренней души
Как будто бы навеки отрываю.

А город в расходящихся дымах
Готов за ним, как табор, с места сняться.
А люди спят за шторами в домах.
Какие-то им сны, болезным, снятся…



     СЕРДЦЕ, ПОЛНОЕ БУМАГ

Работа на почте.
Рассвет.
Этажи.
Я нес пробуждение в сонные души.
И, словно цветные – в окне – витражи,
Горели мои
вдохновенные уши.
Мне мало платили,
но я не хотел
Работы другой,
заявляю железно.
Я так восхитительно-крупно потел,
Себя ощутив
молодым и полезным.
В одном переулке,
в заветном окне,
Девчонка знакомая мне улыбалась,
Мечтая всю ночь напролет обо мне…
Недаром же мне
постоянно
икалось!
Меня уважали,
кормили треской,
На кухню пускали,
поили бульоном…
А ныне сижу,
напевая с тоской:
«Когда я на почте служил… почтальоном!»



       РАБОТЕНКА

Утром
подымаюсь
спозаранку
легкий, как белье.
Заедаю свежую баранку
дыркой от нее.
А позднее через дырку эту
плюс через окно
вижу, как и свойственно поэту,
детское кино…
На носу сверкает капля пота.
Это ничего.
Печь стихи – хорошая работа!
Было б из чего…


На Главную страницу О сайте Сайт разыскивает
Ссылки на сайты близкой тематики e-mail Книга отзывов


                              Страница создана 27 декабря 2020 г.      (279)