Симкин Сэм Хаимович (1937–2010)



      Поэт, переводчик, моряк, учитель. Имя Сэм, по задумке его родителей, переводится как: социализм – экономика мира. Окончил Калининградский технический институт рыбной промышленности и хозяйства. Ходил в море на рыбопромысловых судах. В 1974 году окончил Литературный институт им. М. Горького. Член Калининградской писательской организации. Литературовед и переводчик английской, немецкой и литовской поэзии. После своей книги «Плавать по морю необходимо» был принят в Союз писателей СССР. В городе Калининграде руководил литературным объединением «Родник», открывшим дорогу в поэзию многим авторам. Также был руководителем и преподавателем поэзии и развития речи детской школы-студии «Аистёнок».
      Автор полутора десятков книг стихов и переводов, среди которых «Станция отправления», «Плавать по морю необходимо», «Свет ты мой, единственный», «Цвета моря», «Признания», «Другой я», и других. Печатался в журнале «Юность», на страницах калининградских изданий, за рубежом. Его книги переведены на польский, немецкий, литовский языки. За сборник стихов "От моря сего", переводы стихов немецких поэтов и работу в "Роднике" удостоен премий "Признание" и «Вдохновение». Награжден медалями Агнес Мигель и Кристионаса Донелайтиса.
      Ушёл из жизни 14 декабря 2010 года. Сэм Симкин похоронен на старом кладбище города Зеленоградска Калининградской области. В южной части городского парка Зеленоградска установлен памятный камень поэту, а на доме, в котором он жил и работал, установлена мемориальная доска.



Cтихотворение Сэма Симкина


                                   
                                       ***

Что с жизнью пьют на брудершафт
без чоканий и тостов?
Быть может, ром, быть может, шнапс,
быть может, воду просто.

Я знаю: пьют весенний сок,
надрезав бок берёзы.
Пьют спирт, не брезгуют росой,
проглатывают слёзы.

Но как из этих блюд простых  
создать такое варево,
чтоб даже при смерти на «ты»
мне с жизнью разговаривать?
                       


Могила Сэма Симкина




Ещё стихи Сэма Симкина



                           ***

Скажу не ради похвальбы,
Что лез на дерево судьбы
По хрупким веткам, как по вантам,
На той земле, что знала Канта.
То дерево я пользы для
Срубил на мачту корабля
И, как матрос вперёдсмортящий,
Увидел: ищущий обрящет!
И предо мной открылся вид
На город наш, издревле славный,
И он стихами говорит
Как равный с равными о равных.
                          



          РАЗЛУКА 

Влача разлуку глухо,
земля всё так же вертится.
Я приложил к ней ухо
и слышу твоё сердце.
Но далеко-далёко
оно стучит, как надо,
из Владивостока
до Калининграда.
А между нами семь часов,
семь чётких поясов,
семь бед,
семь птичьих голосов,
семьдесят семь лесов.
Мне срочно надо разгадать,
о чём поют дрозды,
о чём мечтают города,
о чём шумят дожди,
куда за горизонт, за луг
проносится гроза?
Я верю в колдовство разлук,
в твои глаза.




       НА КУРШСКОЙ КОСЕ
 
Брожу  меж сосен в одиночку,
как раньше в жизни не бродил,
и только  пушкинскую сточку
твержу:  «Октябрь  уж наступил...»
Брожу без знаков препинаний:
безоблачный  приют для дум.
И тишину моих блужданий
сопровождает  сосен шум.
Как  сосны высоко воздеты – 
считают  вёрсты до небес!
Мои бродячие  сюжеты:
и дюны, и залив, и лес.
Рыбак, лесник да орнитолог
на перекрестье  трёх  дорог
сойдутся,
           но совсем не долог
их о погоде  диалог,
что близится циклон  опасный
с дождём и снегом пополам.
А дни – раскованны и ясны –
как  письма  Пушкина  к друзьям.




           МЕЩАНЕ

От чутких домоуправлений,
И захмелевшие мещане предупредительных услуг,
- Настало время отправлений,
без важных званий и заслуг,
без ваших дочек, прущих в жёны,
без огородного коня,
К чему быть скарбом нагружённым!
Он лишним будет для меня.
Мне ни прощенья, ни прощанья -
долой изменчивый уют!
в меня застенчиво плюют.




             ***

Вода соленая морская…
Подчас характер её крут..
Она – и храм, и мастерская.
И эту воду, рассекая,
стихией люди нарекут!

Когда войду я в этот храм, 
то сброшу вмиг с души обузу, 
раскроются фантазий шлюзы 
в стихах моих, сродни морям.

Я с палубы, не с парапета, 
в просторы моря окунусь
и, словно Янус, оглянусь
на все четыре части света!




    КУДА УХОДЯТ КОРАБЛИ

Я никому бы не поверил, 
что моря больше, чем земли, 
покуда лично не проверил, 
куда уходят корабли.
Но между строк прочтя в Гомере,
что Одиссей был одессит,
я к морю,
словно к высшей мере,
приговорён
и морем сыт.
Случилось сильное волненье –
двенадцать балов!
С этих пор
и приведён был в исполненье
мне вынесенный приговор.
А палуба была мне домом,
моей землёй,
моей судьбой.
Но иногда ямайским ромом
меня снабжал морской прибой.
Один глоток его,
к примеру,
поможет –
якоря поднять,
второй – взять курс,
а третий, в меру, 
Гомера правильно понять.
… Ни водоросли, ни рыбы,
ни корабли, ни облака
и дня прожить-то не смогли бы
без Моря и без Рыбака.
Я никому бы не поверил,
что моря больше,
чем земли,
покуда лично не проверил,
куда уходят корабли.




         ДВЕ ФОТОГРАФИИ

Детское фото: на белом коне 
выгляжу диким и пошлым, 
мальчик-кентавр в огромной стране 
с непредсказуемым прошлым.

Много воды утекло с этих пор.
Ноковый на бом-брам-рее 
парусника пожираю простор, 
но на полвека старее.

Много пришлось перевидеть всего: 
флаги содружеств и мафий. 
Не от мира сего, но от моря сего!
…Жизнь между двух фотографий.





      ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЗЕМНОГО ШАРА...
                       
                           Гр. Петникову

Председатель земного шара —
всех его морей и держав
попросил картуз подержать.
Спичка вспыхнула, задрожала,
озаряя лицо председателя:
шрамы, стимулы, тормоза
и глядящие наблюдательно
председательские глаза.
Был он бодрым, а стал — небодрым.
Был он гордым, а стал он — добрым.
И — не править ему, не карать,
только тихий архив разбирать.
А претензии на властительство
миром,
      шаром этим земным,
превратились давно в попустительство
малым хлопотам очередным.
Постояли. Он попрощался.
Даже поцеловался со мной.
А под нами тихо вращался
не возглавленный им
                   шар земной.




         НА СМЕРТЬ АСЕЕВА

Асеев уходит черным дымом,
а был веселым, светлым дымком,
и только после стал нелюдимым,
серым от седины
                стариком.
Асеев уходит черной копотью.
Теперь он просто дым без огня.
И словно слышится: «Дальше топайте.
Только, пожалуйста, без меня».
И мы отъезжаем от этого здания,
где каждый метр посвящен судьбе,
готовые выполнить любое задание,
которое лично даем себе.






          ПАМЯТНИК  1200

Я не считаюсь местным старожилом.
Но, чтоб понять своих ошибок суть,
я прихожу на братские могилы,
как на товарищеский суд.
Я не погиб,
я вместе с ними не был,
не грелся у походного костра.
А над могилами склонялось небо,
как будто милосердная сестра,
а над могилами всходило солнце,
и по окопам,
где лежал их путь,
мы провели газопровод особый,
чтобы огнем их Вечным помянуть.
Крылаты камни в отблеске огня…
Лежат в строю безмолвно тыща двести
и не кричат о славе и о мести.
Они с надеждой смотрят на меня. 


 



Памятный камень поэту в южной части городского парка Зеленоградска



  

  


На Главную страницу О сайте Сайт разыскивает
Ссылки на сайты близкой тематики e-mail Книга отзывов


                              Страница создана 15 ноября 2021 г.      (296)