НАЧАЛО БИОГРАФИИ
Тогда мне было десять лет.
За речкой - синих гор громады,
Не знал я, счастлив или нет,
В лапту играя у ограды...
Пылал закат.
Вставал рассвет.
Над головой синело небо.
Не знал я, счастлив или нет,
Жуя сухую корку хлеба...
Босой.
Без шапки голова.
Пускай хоть бедная, да хата,
И жив отец,
И мать жива.
И в том была моя отрада.
И я не ведал, почему
Отец был жизнью недоволен.
Казалась жизнь тогда ему
Бесплодным, выгоревшим полем.
Душа скорбела у отца,
И совесть властно говорила.
Что против гнета и свинца
Народная восстанет сила...
И наконец-то грянул бой!
Сметая белых окруженье,
С большевиками батька мой
Пошел в великое сраженье.
Так в вихре жгучего свинца
Душа народная мужала!
...Убили недруги отца.
И мать родную потерял я.
Но Октября лучистый свет
Победу одержал над тьмою.
Я с десяти сиротских лет
Усыновлен родной страною.
И понял я, что жизнь - борьба.
И я пошел на зов Отчизны.
И подняла меня судьба
На светлый гребень новой жизни.
***
На рассвете не сомкну ресницы.
Вся душа
В калиновом бреду.
Грезятся в дубравах печерицы.
Грузди
На резиновом ходу,
В синеве
Дубравы боровские.
В них я,
Как за пазухой у бога.
Кажется,
Загину от тоски я,
Коль лишусь предела боровского.
Вроде б
Для меня концерт заказан
Певчим птицам.
Слышу все "ку-ку!".
С детства
К этим песням я привязан,
Как опенки
К каждому пеньку.
ПАМЯТНИК
Тот монумент тысячетонный,
С речною пеной на висках,
Рос из упорства и бетона,
Железа, пота, и песка.
...Я шел по трапам, как по тропам,
Кайлом, лопатой и киркой
Смыкая Азию с Европой
Широкой каменной рукой.
Я помню праздник -
Пуск плотины.
Летели шапки в облака.
Потом - плотину поглотила
По плану новому река.
И, сотворенная навеки,
На дне покоится броня,
Как памятник о Человеке -
Творце Железа и Огня.
Шальное сердце!
Бейся вольно,
Неукротимо, как тогда...
И будь за памятник спокойно -
Над ним синь неба
И вода!
НАША СТАЛЬ
В годы Великой Отечественной войны каждый третий снаряд
был изготовлен из магнитогорского металла.
(Из газет)
Двести миллионов стали -
Не пудов, товарищи, а тонн!
Можно обогнуть Вселенной дали
Радугой стальной
Со всех сторон.
Восхищаюсь
Этим ее весом,
Человеческой энергией труда.
Можно до Луны воздвигнуть рельсы,
Протянуть до Солнца
Провода.
Это не гипербола,
А правда;
Это наши люди,
Наш металл,
Это наша стойкость и отрада,
О которых
Сам Ильич мечтал.
Сталь Магнитки,
О, какая сила!..
Шла война,
Нам не забыть о ней.
Наша сталь
Своим огнем косила
Полчища
Фашистских палачей.
Мы за Родину
Стояли грудью.
Над Магниткой дым был - не мираж!
Каждый третий выстрел из орудий -
Так и запишите -
Был он наш!
Трубы заводские -
Не зенитки,
Хоть над нами облачная высь.
Как бы я не вспомнил о Магнитке,
Без нее -
Не обойтись!
С нею я сдружился не украдкой
У горы Магнитной
На меже.
С нею я прописан был в палатке,
Хоть живу па пятом этаже.
Был энтузиастом -
Плоть от плоти
Был родным мне домом коксохим.
На руках мозоли,
Майка в поте,
А в душе
Всегда был молодым.
Знаю, многих
Среди нас не стало,
Передавших ремесло другим.
...Милые,
Мне дорог звон металла,
Как значок
С названьем кратким - КИМ.
МОЯ БЕРЕЗКА
Л.П. Гальцевой
Счастливо живу в Магнитогорске,
Рад хорошей весточке о том,
Что моя целинная березка
Стала выше крыши в Боровском.
Что в тени "березового ситца",
В час, когда луна плывет в ночи,
Дремлют желтогрудые синицы,
Черные качаются грачи.
А она сверяет время года
С лиственным живым календарем,
Весело танцует в непогоду,
В изморозь сияет серебром.
Собирает снежные охулки,
И по-лебединому бела.
В тихом Айвазовском переулке
Стала украшением села.
...Не лежится по утрам в постели,
Все спешу куда-то. Недосуг.
Снегири на север загляделись,
Смотрят гуси-лебеди на юг.
Над Магниткой птицы пролетают,
Опадают клены на траву.
Только мне березки не хватает
В городе,
В котором я живу.
ЖУРАВЛИ
Налево и направо гляну
И замечаю тут и там:
В косынке легкого тумана
Весна шагает по полям.
Весна,
Ты мне такой и снилась,
А наяву еще милей!
За дальней сопкой опустились
Десанты первых журавлей.
Бездонна синь,
И воздух светел,
Шумит ручей, как водопад.
И молодой, веселый ветер
Играет косами девчат.
Зеленым шелковым убором
Недаром бредят тополя.
Уже за синим косогором,
Как море, вздыбилась земля!
Здесь скоро шелестеть пшенице,
И думы все мои о ней...
Пойду я низко поклониться
Прилету первых журавлей!
***
На моем лице морщины,
В бороде - метель.
Недалеко и кручина -
Белая постель.
Окатит меня прохладой
С головы до пят.
Ей не скажешь, что не надо,
Что не виноват.
Что на свете жил для песен,
Для простых людей,
Не дослушал в поднебесье
Клекот журавлей.
Пусть себе тускнеют дали,
Ветры бьют до слез, -
На груди у нас медали
Кленов и берез!
***
Опять всю ночь шумела вьюга,
Кружила белая метель.
Зима, - от севера до юга, -
Стелила пышную постель.
Она разглаживала складки.
Да так, что и примять их жаль.
И вновь спешила без оглядки
Вперед, в распахнутую даль!
Земля сливалась с небесами.
Туман иль сумрак на полях?
Зима рвала его когтями
И превращала в пух и прах.
...А мне совсем не это снилось,
Иную видел красоту:
Кругом пшеница колосилась;
Была гречиха вся в цвету;
Бряцанье гусениц тяжелых
И смех девичий на току;
И птичий хор в лесу веселый,
Кукушки знойное "ку-ку"...
И я проснулся на рассвете, -
Неугомонная пурга
Ловила все живое в сети,
Взъерошив скирды и стога.
По свежей замшевой постели
Иду пурге наперерез,
Пусть эти белые метели
Не покидают наших мест!
***
То, что было, то прошло,
Больше не вернется.
Это место над селом -
Городом зовется.
А в груди весенний зной,
Манят вновь дороги.
Старый я иль молодой?
Не пойму, ей-богу.
От души помочь всем рад,
Что ж, что близорукий!
Что глаза не разглядят,
То увидят руки.
Посажу на память клен,
Посажу малину.
Вижу: встала предо мной
Тонкая рябина,
Словно та, что сиротой
Гнулась возле тына.
***
Налево и направо гляну
И замечаю тут и там:
В косынке легкого тумана
Весна шагает по полям.
Весна,
Ты мне такой и снилась.
А наяву еще милей!
За дальней сопкой опустились
Десанты первых журавлей.
Бездонна синь,
И воздух светел,
Шумит ручей, как водопад,
И молодой, веселый ветер
Играет косами девчат.
Зеленым шелковым убором
Недаром бредят тополя:
Уже за синим косогором,
Как море, вздыбилась земля!
Пойду ее волнам навстречу.
Пойду, как в сказке,
Как во сне,
Через огонь:
Горит, что свечи,
Стерня на бывшей целине.
Здесь встанет спелая пшеница,
И думы все мои о ней...
Готов я низко поклониться
Прилету первых журавлей!
ВОЗВРАЩЕНИЕ К НЕЗАБУДКАМ
1
Солнце отправляется с востока.
На вокзал, задумчивый, иду.
За горою ветер мнет осоку,
Красную качает лебеду.
Все кругом созрело,
Гнется книзу,
Запоздало ухает сова.
Льются листья, будто дождь с карниза,
Шелестит засохшая трава.
Поезд мчится дальше,
В утро прямо.
Золотая осень!
Как я рад!
Отпуск!
Дома ожидает мама.
Медленно спускается закат.
За окном вагона - степь, озера.
Птичьи песни за душу берут.
В огородах спеют помидоры.
И бобы, как пальцы моих рук.
Вдоль Тобола - тальники и колки.
Ветер рябь качает на пруду.
По давно знакомому проселку
Я в село родимое иду.
Вот и дом наш. Яблони. А рядом
Новый мост у нашего двора.
От жнивья в зеленую ограду
Табуном проходят трактора.
2
Ты ходила, мама, к семафору
Поезда курганские встречать,
Выбегали сосны на пригорок.
Чтоб меня на лапах покачать.
Ты ждала. И падали туманы.
Оседало солнце за леса.
А теперь негаданно-нежданно
Я к тебе приехал сам.
Ты на окнах ставни закрываешь,
Закрываешь двери на крючок
И к глазам тихонько прижимаешь
Праздничный сиреневый платок.
3
...Мама, спишь? Усни и не печалься.
Мы с тобой в уюте и тепле.
...Я во сне увидел: кони мчатся
На огни, цветущие в селе,
Выстрелы захлопали за дверью.
В эту ночь народу не уснуть.
За окном два пьяных офицера.
У отца простреленная грудь.
Вдоль реки - стрельба,
Бегут солдаты,
Шлепают копыта. Ливень. Грязь.
Колчаковцы рыскают по хатам,
И красней осеннего заката
Кровь на половицах запеклась.
4
Шли за гробом грустные соседки,
Как умели, утешали мать:
- Надо потерпеть годочков десять.
Сын растет. Он станет помогать. -
Уходила мать от нас украдкой,
Руки вскинув. (Так стоят кресты.)
На могиле, будто бы на грядке,
Сеяла печальные цветы.
5
...Пролетели годы, протрубили
Для меня весеннюю побудку.
Нет отца.
Но на его могиле
Тихо расцветают незабудки.
А вдали плывет седая замять.
На озера падает туман.
Вижу я:
С зелеными огнями
Поезда уходят на Курган.
МОСКОВСКОМУ ДРУГУ
Нет. Я в Москву не собираюсь,
Я не смогу столичным быть.
Ее я, как могу, стараюсь
На расстоянии любить.
Ее дворцы, ее музеи -
На всем священная печать.
И сердцем я у Мавзолея,
У изголовья Ильича!
Богатым не был, не был нищим.
Но не в обиде на судьбу,
Давала кров, давала пищу, -
И перед нею я в долгу.
...Земля уральская родила,
Я с ней расстаться не могу!
ПОЭТУ-ДРУГУ Б.А. РУЧЬЕВУ
Пожалуй, не бывает дня —
Хожу я в лес,
Себя не жалко.
Поймите,
Это у меня
Своеобразная рыбалка.
Пусть скажут:
«Правды нет в ногах», —
А у меня
Родились строчки:
На всех березах,
Тополях
Висят зеленые замочки.
— Попробуй,
Отомкни их свет, —
Шутя заметит
Мой попутчик.
Он не поймет, что я поэт,
А не какой-то
Ванька-ключник.
Здесь все мое
И не мое,
И восхищаюсь я немало —
У каждой молнии свое
Необычайное кресало.
СУДЬБА
Здравствуй, лес с зеленой крышей,
В твой июньский зной
Прихожу не ради вишен
Я в шатер сквозной.
Грибникам давай ненастье.
Ходят — книзу лбы.
У меня другие страсти:
Нет стихов, и нету счастья —
Нет моей судьбы.
Я ищу ее не в книгах,
Сидя за столом.
Выйду в поле, в поле мигом —
Звуков целый том.
Выбирай из них любой:
Он звучит как песнь.
...Не ищу судьбы другой,
Кроме той, что есть.
***
Новолунье.
Снова непогоду
Предвещает зарево небес.
Речка,
Что плывет у огородов,
На себя взвалила
Целый лес.
Он упал
На отмели и мели
Так бесшумно,
Как с березы лист...
Падают нахохленные ели,
А за ними сосны
Во весь хлыст.
Погрузила
Все как есть мгновенно.
Хоть сама изогнута в дугу,
Как плоты,
Лежат на ней антенны
И дома на правом берегу.
Облик их причудливый, хороший.
И огни в пучине
Темно-синей.
Нелегко ей
Под такою ношей.
Здесь пейзаж,
А впереди — турбины.
Но на это речка
Не в обиде,
Стала шире, залила луга...
Светит месяц —
Знаю, через месяц
Не узнать
И эти берега.
***
Кем написано, не знаю, на роду:
То пою, то сочиняю на ходу.
Хоть тружусь порой до пота больше дня,
С песней спорится работа у меня.
На досуге за грибами в лес хожу.
Но язык свой за зубами не держу.
Удержать его нет силы, хоть убей, —
Будет жить в нем до кончины соловей.
***
По Уралу бродит осень,
Бабье лето...
Благодать!
Я хотел подняться в восемь,
А поднялся
Снова в пять.
Знать, родился я поэтом
Под иконой и дугой.
Вот в такое ж бабье лето —
В Святодуховке родной.
Вот в такое ж бабье лето
Породила меня мать,
Когда бабы до рассвета
Выходили жито жать.
Я люблю такую пору:
По лугам бредут зароды,
На токах пшеницы горы,
Полнокровьем помидоры
Расписали огороды.
Потому мне все здесь мило,
Каждый кустик и мираж,
Я познал косу и вилы —
С детских лет,
Как карандаш.
Есть и дети,
Есть и внуки,
Но не спится старику —
Пригодятся мои руки
В эту пору на току.
Распахнула дали осень,
Шепчет ласково: «Взгляни,
Ты вот здесь, а люди спросят
Про стихи в такие дни».
***
Ничего я от друзей не прячу,
Свое дело делают года.
Как бы лето ни было горячим, -
Осенью нахлынут холода.
Новый день не по часам встречаю,
И любое время - мой удел...
Я его в труде не замечаю, -
В жизни у меня немало дел.
Принимая старость по закону,
Я все так же, - по-крестьянски, -
Ненавижу лень:
На моей макушке - не корона,
Трудовая кепка набекрень!
ЗАВЕЩАНИЕ
Жене моей Анне
Перечитай мой трудный том,
В нем жизнь моя, а не тирады.
Умру -
Не ставь металлолом,
К чему мне, мертвому, ограда?
Такая память не с руки,
И я не вижу в ней находки,
Я проклинаю все замки
И ненавижу все решетки!
Пусть засыпь зарастет травой,
Могила будет не горбатой.
Не ставь креста над головой,
Я не Христос -
И не распятый!
|
