***
Всё неуютнее просыпаться.
Всё видней Орион и Кассиопея.
А под ними квартир пасти
Проглотили паству, льнущую к батареям.
Вот и этот день облетит перьями,
Подушкой распоротой от и до,
Сгущая потёмки в щели под дверью
В настороженный коридор.
Тогда я, призвав тебя de profundis
Поцелую в лоб, боясь пробуждения...
И минутная стрелка, догнав секундную,
Остановит бессмысленный бег времени.
***
"Мне ничего от тебя не нужно"-
У меня случайно с губ сорвалось.
И перечеркнув все, обезоружило,
Резануло по горлу днищем отколотым.
Что ж, теперь придется поверить
Что уткнуться в память только осталось.
Магдалиново-горько умру, наверно
Но ни к чьим стопам припадать не стану!
За тебя, мой проклятый - яд из рога.
Не распнут псы-рыцари смерть раскосую!
Вопреки всем проторенным - вот дорога
Сквозь колтун бытия - к запределий россыпям!
НЕПРИКАЯННЫЙ
Стекла лопались солнечным блеском,
Пыль кружилась столбом
К половицам.
И листки в заброшенных креслах,
И миры в альбомных
Страницах…
Всё. Смиряемся с прошлостью этой.
Только б новое
Осуществилось!
Только б так же мерещился где-то
Под покровами
Встречных бессилий,
Ты! и тысячу раз повторяю
С экзальтацией заклинателя
Твое имя. Из уст пустоты
Каждый звук, как признание вырывая.
Ты… От этого слова сильней
Цепенею в преддверии
Лета.
Где сирени в росе, как в огне
Неподвижных белёсых
Рассветов.
Где сбиваются с такта дожди,
Предсказаниям
Потакая.
И я настою - упади
Мне в объятия,
Неприкаянный!
***
Расцветаю в озябшем поле
В бормотании неумелом
Горе-мистика. Его волей
Оживу иногранно-белой
И, быть может, спросонья вымолвлю
То, чего не хватало творителю
И от крови и слез вымою
Его руки - ему простительно…
А потом? Как в «печальных повестях»
По дорогам бродить с калеками…
Из каких бы ты ни был горестей
Навсегда сохраню под веками
То лицо, что белей бессонницы,
Взгляд, в котором еще не стемнело…
Потому что еще, помнится,
И во мне зажжён свет. Белый.
МАКОБРИРОВАНИЕ
Из колумбария снежного вечера
Высунут будто язык пламени
В окно мое - свет другого окна, предтечного
Моему. И оно не подавится камнем,
Брошенным прямо в стекольный иней,
Застрявшим в перекошенной раме.
Так же и одиночества нет в помине,
Есть только ты, претворенный в воспоминания.
***
В золе морозной мечутся облака,
Страдальчески перемигиваясь,
Замертво опускаются
За горизонт. Так подступает к вискам тоска,
Отчаяния примеряя вериги
На плечи мне, обрекая
На помрачение разум; и холод дула
Направлю в цель, не раздумывая.
И будь, что должно.
Ущербный месяц перевернуло
Разбитое зеркало; обезумевший
Взгляд преломив. Что же,
Неужели необратимость источит
В труху надежду: в кромешной вечности
Танца душ различить
Твои черты - среди тысяч прочих
И, не чуя ног, сорваться навстречу,
Бабочкой - на клык свечи.
***
Отражение в ручном зеркальце
На зеркальной плёнке
Трещины морщин.
Не к добру, но к тонкой
Вышивке кручин.
Я потом подолом
Зацеплю черту,
Поделом… по долам
Спрыгну в пустоту.
Распростерто встретят
В тупике времён.
Мне ведь быть поэтом —
Значит, быть вдвоём.
Вот свинец в затылке
Заживёт к утру…
Горлышки бутылок
Воют на ветру.
***
Всё равно, кто…
У меня получается
Лишь валяться в бреду
И проецировать тёмную кровь
На поверхность стеклянной зимы.
А я знаю – в этом году
Я выйду из берегов
И будет жёлтый порог и дверь,
За которой – мы
Рассыпаемся на безутешных детей,
Что взрослеют и умирают в полдень,
Но при этом не теряют беспечности.
Всё равно кто-то должен
Расшибиться о горстку людей,
Рифмующих бесконечность
С вечностью.
***
А я знаю – тебя сегодня не будет,
И может быть, уж давно не стало…
Откушенной головой на блюде
Сбились облака над вокзалом,
Жёлтые, как букет Маргариты.
И мне, как ей, беспокойно —
Не всё еще было прочитано.
Не стой у края перрона…
Post Sigma
Из-за плеча косится вниз
Венцом Луна.
С окна шагнула на карниз
Во сне весна.
А в тесном флигеле темно
Всегда, всегда.
Фонарь глядит на нас в монокль,
Идут года.
Часы уснули на стене,
Замолк их ход.
Под стулом дремлет в тишине
Ворчливый кот.
Две тени жмутся по углам,
Их больше нет.
Им жить осталось, как и нам,
Сто тысяч лет.
А в жёлтом городе опять
Сирень и дождь.
Когда петля устанет ждать,
Ко мне придёшь.
***
Я напишу для тебя тишину.
Не вальс, не ноктюрн, не коду.
Пусть пустота зарычит на Луну —
Она, как и ты, свободна.
Прожиты дни – так лей масла в огонь,
Он жаждет охапок хвороста.
Мука моя, отступись, не тронь,
Ветром вскудрявь золотистые волосы…
Ну, так и будет. Пойдём расцветать
На пустырях, удивлённых живыми.
Сказка твоя отнюдь не проста,
Сказка моя – твоё имя.
ПРИСНИСЬ
Бубенцы горячей травы
И берег, тянущий вниз…
По гальке стон синевы —
Приснись мне сейчас, приснись…
Биение волн – мой пульс,
Как жадный глоток тепла.
Укрой за кормой от пуль,
Сгори в маяке дотла,
Пройди сквозь соцветие рельс
По тонким пустым мирам.
Я жду лишь, как хлопнет дверь
И ты просидишь до утра.
А после – пусть новый день
Хлестнёт по щеке зарей.
Проникни опять сквозь тень,
С собой унеси покой,
И Зеркало занавесь,
И тихо ключ поверни…
И будет шёпот в листве —
Приснись не сейчас, приснись…
ЗАРЕШЁТОЧНАЯ ЭЛЕГИЯ
Мои дни вытекают сквозь пальцы,
С зажигалкой на окнах – уныло.
Не оставить бы и не остаться
В глубине панибратской могилы.
Бьётся мысль в одурманенном теле
Не написанными стихами,
В подворотнях осенних сомнений,
В рук изломах, в забрезживших гранях…
И о камни кладбищенской кладки —
Недопитой бутылкой без силы…
Всё пройдет. За согнутой оградкой
Листопадами ночь окропила…
***
Скоро самый тёмный день
В двадцать два, двадцать два
Грянет часовая тень
Из угла.
В скомканном конверте тлен
Непрочтённых строк.
Вместе с ним измяты… мы —
Тысячами ног.
Недомолвленно истленно… снег
В шорохе его – счастливо легли.
Вспомни обо мне,
Мир…
|
