ТОЛЬКО СКРОЕТСЯ СОЛНЦЕ...
Только скроется солнце,
и мы беспокойно уснём —
зажигаются сосны
темно-зелёным огнем.
Зажигаются сосны,
таинственным светом горят,
непонятно и сонно
о чем-то с землёй говорят.
И пока не растает
их синий волшебный –
сокровенные тайны
земля доверяет им.
Что их мучит, тревожит
и спать не даёт по ночам –
что-то страшное, может,
почудилось их очам?
Я ВЕСЬ ИЗ ШЕРШАВОЙ КОРЫ...
Я весь из шершавой коры.
Я весь из сосновой хвои.
Я пришёл эту землю укрыть,
Уберечь от болезни и хвори.
Я пришёл из тайги,
Тяжелы и темны мои руки,
Мои корни – туги,
Мои ветки – упруги.
А в нездешних очах –
Слёзы жгучи и солоны,
На смолистых плечах
Дремлют чёрные соболи.
Принесу я весну
Лесам этим чахлым и редким,
Я прохладу верну
Замутненным и тёплым рекам.
Я плохого не сделаю,
Вам не быть на меня в обиде.
Я всего лишь зелёное дерево,
Не рубите меня – любите.
***
Вся земля – как спящий сад,
Полный свежести и света.
Звёзды мокрые висят,
С синих свешиваясь веток.
Темноты черничный сок
В тишине тягуч и сладок.
Небо – жёлтый туесок,
Полный спелых красных ягод.
ДРУГУ
О юность, о взглядов яркость,
К красоте и свободе любовь!
Ты из края солнца и яблок,
Я из царства кедров и льдов.
Ты оттуда, где дыни и дюны,
Я оттуда, где ветер да снег,
Но в глазах твоих - холод и думы,
А в моих - теплота и смех.
Нас с тобой подружила Россия,
Наши думы сплела и слила -
Помнишь, летом водила, носила
В дождь и зной от села до села?
Против грязи, довольства, покоя -
Наша свежесть и щёк наших шёлк.
Нам нельзя разлучаться с тобою,
Почему же ты вдруг ушёл?
Ты ушёл, непонятный и милый,
Отчего, я никак не пойму.
О как холодно в этом мире,
Как мне трудно быть одному!
НЕХОЖЕННОЙ ТРОПОЙ
Я иду, я дышу ароматами мяты,
Мой след в траве неприметен пока:
Лишь листья кое-где примяты,
Да стебли покачиваются слегка.
Топором на деревьях затёсы делаю,
И они остаются после меня,
Издалека приметные, белые,
Путников новых вдаль маня.
Они заживут на деревьях не сразу –
Раны, сейчас нанесённые мной,
А покроются, словно живительной мазью,
Выступившей зеленоватой смолой.
Потемнеют, корою затянутся вскоре.
Даже сам я забуду
прежний свой путь.
Ну что же, не очень большое горе,
Ну что же, беда небольшая. Пусть!
Я не раз ошибусь, возможно.
Но лучше
Пусть затеряется след мой вдали,
Чем старой тропою идти, где лужи
Травою болотною зацвели,
Где столько хожено, столько езжено,
Где идут любители лёгких дорог,
Где грязь перетоптана, грязь перемешана
И без меня уже множеством ног!
Я СЛАВЛЮ ВЕТЕР ОБНОВЛЕНЬЯ...
Я славлю ветер обновленья,
Летящий по моей стране,
Я отдаюсь без сожаленья
Его стремительной волне!
Я твой! Прими меня с собою,
Я буду стоек до конца,
И мы возьмем – я верю – с бою
Людские души и сердца!
Но не простится нам беспечность.
Смотрите: только рассвело –
Из нор своих выходит нечисть,
Почуяв солнце и тепло!
Она теперь не та, что прежде,
Не распознать ее подчас,
Она теперь в другой одежде,
Под сенью «смелых» слов и фраз.
Она к нам властно рвется в души,
И ей сам чёрт уже не брат:
То модной песней лезет в души,
А то стихом стучит с эстрад!
Но у неё лицо всё то же,
И тот же цвет, и та же масть,
И та же цель: урвать побольше
И нашу молодость украсть!
Что ж неизбежна грязь и слякоть,
Когда на улице весна,
Но мы и с этим сладим, сладим
И рассчитаемся сполна.
КАК ДАЛЕКО ТО ВРЕМЯ...
Как далеко то время, та весна,
И я, такой смешной и нелюдимый,
И девочка хорошая одна,
Которую я звал своей любимой.
Всё это позабылось, всё прошло,
Я стал привычен к радостям и к бедам,
Но тихой болью в сердце мне прожгло
Воспоминанье первое об этом.
И я увидел, что стою один
На площади, метелью запорошенной,
А спящий город – будто замороженный,
И здания – как глыбы синих льдин.
В моих руках озябшие цветы.
Они такие нежные и южные,
Они такие свежие и юные –
Нездешней красоты и чистоты.
Но полночь – будто камень на пути.
И понял я всю грусть, всю безутешность:
Кому их подарить, куда пойти,
Куда мне деть свою любовь и нежность?
НИ О ЧЁМ НЕ ПЕЧАЛЬСЯ...
Юрию Панкратову
Ни о чём не печалься,
ни о чём не грусти,
Лучше выйди с зарёю
в поля и луга,
Хорошо июльское сено
грести,
Хорошо
его метать в стога.
Оно
на прокосах
подсыхает давно,
В нём красный клевер
и зелёный пырей.
Чуть подгорело
на солнце оно
И тихо хрустит
на зубах у граблей.
За работу возьмись –
запоёт душа,
Про обиды забудешь,
подумав о том,
Как это здорово –
жить и дышать,
Спать в сене
пахучем
и молодом!
ДАЛЕКА ОТ МЕНЯ. ДАЛЕКА...
Далека от меня, далека
Та дремучая местность,
Где холодным кружком молока
Людям кажется месяц.
Где берёзы, застыв у реки,
Грусть в неё уронили.
Далеки от меня, далеки
Те луга и равнины…
Я опять рад теплу и весне,
Звону первой капели.
Но навеки уснули во мне
Холода и метели.
По душе мне снегов белизна
И мерцанье сугробное.
Ах, Сибирь, как ты сердцу близка –
Ветровая, суровая!
БРАТСКк
Далеко от Иркутска до Братска,
Но так просто
до Братска
добраться:
Два часа высоты
и простора
Да весёлая песня мотора!
И с волнением
нет уже сладу:
Ты идёшь,
погружаясь в прохладу,
В мир ангарского синего блеска,
В шум заводов,
железа и леса!
Запах хвои пьянит,
будто брага,
Всюду свежие,
юные лица,
Прохожу я
по улицам Братска,
Не могу на него надивиться!
Зажигаются лампочки яркие
Между сосен,
глядящих космато,
И висят,
будто свежие яблоки
Небывалого
хвойного сада!
Неужели я здесь,
неужели?
Это ты ли, Сибирь,
предо мною?
И не прежние ль сосны и ели
Так шумят,
так гудят за спиною!
Нет! Могучие чудо-турбины
Шум таёжный давно заглушили:
Это в каменном теле плотины
Бьётся гордое сердце Сибири!
Да утёсы прибрежные моя,
На зубчатый гранит набегая,
Беспокойное Братское море
Всё шумит и шумит не смолкая!
НА БАЙКАЛЕ
Лиственниц нежная зелень
Смотрит в байкальскую синь.
Я ль не любил эту землю,
Я ль не земли этой сын?
Я ли не вспоен,
не вскормлен
Этой землёй и водой,
И не мои ль это корни
Скрыты
в траве молодой?
И не вчера ль я прощался
Мальчиком,
край мой,
с тобой!
Шёл не за розовым счастьем –
За беспокойной
судьбой!
Делал я верное дело,
Верный родным небесам.
Сколько ж годов
пролетело –
Я не заметил и сам.
Как они прожиты были,
Вправе решать только ты,
Чистая совесть Сибири, –
Ясность байкальской воды!
С моря – порыв баргузина,
Сизый над морем туман,
В думы свои погрузился
Камень угрюмый –
Шаман.
Дремлют Шаманские скалы,
Свято храня забытьё.
Чистые воды Байкала,
Вы – обновленье моё!
ПОСЁЛОК В ТАЙГЕ
Здесь сосны шумят, не стихают,
Смотрят с мольбой и с мукой,
И светлые слёзы стекают
По коже шершавой и смуглой!
Сосны! Вы вновь неспокойны.
Кем вы так тяжко поранены?
Подрублены наши корни
острыми топорами.
- Очень мне жаль вас, сосны:
Но полон я дум весёлых:
Здесь встанет из хвои и солнца
Новый рабочий посёлок.
Пусть он здесь будет создан,
Из света и воздуха соткан,
А вам еще хватит, сосны,
Места по этим сопкам.
Пусть его зелень любит,
Пусть умывает ливень,
Пусть в нем живётся людям
Радостней и счастливей!
СЕВЕР
Мелькают дали Севера суровые
С дремучими зубчатыми лесами,
И избы,
притаившись за сугробами,
Глядят, как совы,
жёлтыми глазами!
Как колдуны,
из тёмной чащи вышедшие,
В ночную даль они вперяют взоры,
Где на снегу,
как на холстине вышитые,
Чернеют елей резкие узоры.
И потому мне кажется, ей-богу,
Что стоит углубиться в лес немножко,
Как ты столкнёшься с бабою Ягою
Иль забредёшь
в избу на курьих ножках!
Одни –
в просторе сумрачном, огромном –
Вслед поездам они глядят,
как дети,
Из глубины тех далей и сугробов
Мерцая,
как из глубины столетий!
СИНИЕ КАМНИ
Возле реки,
где дымилась кузница,
В уральском посёлке
«Синие камни»
Я вышел из тряского,
звонкого кузова
Покрытый царапинами
и синяками.
«Скажите, –
я робко спросил у прохожего, -
Где бы увидеть мне
синие камни»?
Он удивлённо развёл руками:
«Что вы!
Здесь нет ничего и похожего!»
Я останавливал каждого встречного,
Я заговаривал со стариками:
«Где здесь находятся синие камни?»
Люди в ответ объясняли вежливо:
«Это же просто название,
поймите,
Синих камней
у нас нет и в помине».
А мне не терпелось
те камни увидеть,
А мне так хотелось
те камни потрогать.
И долго бродил я,
печалью убитый,
Возле деревни
по травам, по тропам.
Потом я уснул
среди стружек белых
В избе,
где сушились смолистые кадки.
Приснился мне
синий и солнечный берег,
Приснились мне
синие-синие камни.
Про них мне звенели
зелёные ели,
Про них мне шептали
сосновые дали,
Они то светлели,
то снова синели,
Они меня звали,
они меня ждали.
КАКАЯ СИЛА В ДАЛЬ...
Какая сила в даль, тайгу кромешную
В ту пору деда моего вела?
От домиков под белыми черешнями
Почти что с самых берегов Днестра?
Неурожай, нужда ль тому причиною?
Иль удалое сердце ямщика,
На пятачке земли печаль-кручинушка
И по простору смертная тоска?
Не всё, не всё в людской хранится памяти:
Что привело – никак я не узнал –
Другого деда моего по матери –
В далекий Александровский централ.
Да, шли они путями не окольными,
Рискованные звали их пути.
Вот почему такое беспокойное
И бьётся сердце у меня в груди –
Во мне слилось: и кровь царева узника,
Неведомая боль его и страсть,
Ямщицкий нрав – удалый, необузданный,
И вечный зов заснеженных пространств!
НИЧТО В ЭТОМ МИРЕ НЕ ВЕЧНО...
«Ничто в этом мире не вечно…»
Нет, эта пословица врёт,
И в каждой черте человечьей
Навеки бессмертье живёт.
Навеки дела наши живы,
Живучи мы так –
что держись,
И бьёт в наших солнечных жилах
Земная и грешная жизнь.
Не ради туманного рая,
А ради бессмертной её
Мы боремся и умираем,
Уходим в небытиё.
Не знаю, как это случится:
Умру ли я где на бегу,
В квартире ли,
в поле ли чистом,
В дороге, на белом снегу, о –
Но сердце, уставшее биться,
Замрёт,
чтоб, из жизни уйдя,
Опять на земле превратиться
В травинку
иль нитку дождя!
Стихи с https://www.stihi.ru/avtor/harabr
|
